Нескучная история
В этом году Тихоокеанский филиал ВНИРО (ТИНРО), а вместе с ним и вся рыбохозяйственная наука Дальнего Востока отметили 95-летие. Официальные мероприятия, посвященные юбилею, пришлось перенести на месяц – 21 октября в правительстве Приморского края состоялось торжественное собрание с участием руководства отрасли и краевых властей. Однако лучше любых слов о роли института и масштабах его работы рассказывает сама история.
В том, насколько долгий и увлекательный путь прошла рыбохозяйственная наука на Дальнем Востоке, мы смогли убедиться, посетив обновленный Морской музей ТИНРО.
На первом этаже основного здания института на улице Шевченко, 4 в этом году открылись новые залы музейного комплекса. На небольшой площади ученым удалось воссоздать дно тропического моря и полоску дикого побережья северных морей с его типичными обитателями. Здесь же в витринах наиболее интересные представители морской фауны – некоторым экспонатам уже более 60 лет.
Но еще интереснее оказалось окунуться в историю института: по обновленным залам этой части музея нас провела сотрудник библиотеки ТИНРО – ведущий специалист Елена Китаева.
Переступая порог первого тематического зала, мы попадаем в 20-е годы прошлого века – в самое начало истории института, которое было заложено в 1925 году с образованием на мысе Басаргина Тихоокеанской научно-промысловой станции (ТОНС).
Вот портрет основателя ТОНС и ее директора – профессора Константина Михайловича Дерюгина. Здесь же первая фотография ученого совета в 1926 году и самый первый том «Известий ТИНРО» – на днях вышел уже двухсотый выпуск этого периодического издания института. «У нас очень хороший архив, в том числе фотоархив, и на основании этого удалось в подробностях воссоздать всю историю института. К тому же в первом томе «Известий ТИНРО» Константин Михайлович настолько подробно изложил отчет о создании биостанции, обоснование ее необходимости, что сегодня мы имеем полное представление об этапе основания института», – отметила Елена Китаева.
Профессор Дерюгин прибыл во Владивосток из Ленинграда. На тот момент он уже имел успешный опыт организации и открытия научно-промысловой станции на Белом море, в Мурманске, – ныне Полярного филиала ВНИРО (ПИНРО). Теперь такую работу предстояло проделать и на берегу Японского моря. В кратчайшие сроки (с августа по сентябрь 1925 года) вместе с группой товарищей – ученых центральных институтов – Константин Михайлович разработал программу, нашел помещение для будущей станции и работа началась. Кстати, то самое первое здание ТОНС существует до сих пор – в районе бухты Патрокл, где разрастаются современные жилые микрорайоны Владивостока.
В первый же год было заложено и несколько лабораторий – ихтиологическая, научно-промысловая, лаборатория рыбоводства. А также вспомогательные подразделения, в том числе библиотека: созданию фонда научной литературы, которой в Дальневосточном регионе сильно не хватало, первый директор станции уделил большое внимание.
На начальном этапе серьезно сдерживало работу приморских ученых отсутствие собственного флота. Первое судно появилось только в 1929 году, уже при втором директоре ТОНС Александре Николаевиче Державине. Это была парусно-моторная шхуна «Россинантэ», купленная в Америке и дошедшая своим ходом во Владивосток. Два года судно простояло в доках Дальзавода, где его оснастили лабораториями, заменили двигатели. Класс яхты позволял использовать «Россинантэ» только в экспедициях в Японском море, но все равно с появлением этого судна для советских биологов на Дальнем Востоке открылась новая эпоха комплексных морских исследований.
Хранят архивы ТИНРО и рукописи ученых тех лет, документы, различные периодические издания. Есть даже первые инструкции по охлаждению, транспортировке, посолу рыбы, изготовлению консервов, которые выпускал технологический отдел научно-исследовательской станции. Эти тоненькие книжицы карманного формата широко использовались технологами на рыбозаводах, в рыболовецких артелях по всему региону.
Безусловно, история ТИНРО – это еще и титанический труд первопроходцев, которые столкнулись с огромным массивом сложных, а порой и непреодолимых, проблем.
Прежде всего, была задача охватить огромную по протяженности береговую линию дальневосточных регионов, не говоря уже про сами моря. Поэтому параллельно с ТОНС организовывались отделения на Сахалине, Камчатке, в Магадане и, конечно же, на Амуре – в Хабаровске. В это же время, а именно в 1934 году, станция получает привычное современникам название – Тихоокеанский институт рыбного хозяйства и океанографии.
Особенно остро на этом этапе ощущалась нехватка научных кадров, к работе в институте привлекались преподаватели Государственного дальневосточного университета и специалисты из западных регионов страны.
Но решать приходилось не только вопросы организационного характера. «В регионе элементарно не было соли: ее в те годы покупали за золото в Японии и Китае. Ученым необходимо было решать и эту проблему, ведь с ней напрямую был связан вопрос, актуальный и в наши дни, – доставка рыбы с Дальнего Востока в центральный регион», – подчеркнула Елена Китаева.
Над этой задачей трудились в том числе технологи ТОНС. Первые исследования технохимического состава промысловых рыб были начаты в 1925 году под руководством профессора Бориса Петровича Пентегова. В 1926 году он был приглашен на станцию, где вскоре возглавил технологический отдел, который занимался вопросами посола, копчения, консервирования рыбы. Но для этого было необходимо где-то найти ресурсы. В музее ТИНРО хранится работа профессора «Поваренная соль из морской воды в условиях Приморья», но на практике построить завод по опреснению морской воды не было возможности. К сожалению, именно из-за этого Борис Петрович и пострадал в годы репрессий, когда невыполнение задач партии, даже нереальных, каралось высшей мерой.
История хранит имена и других сотрудников института, пострадавших в суровые 30-е годы. Очень много ученых тогда покинуло Дальний Восток. А затем пришла Великая Отечественная война… За четыре года из института было призвано 39 человек, в том числе 17 научных сотрудников, – некоторые только начинали свой путь в науке, другие были учеными с мировым именем. Для семи из них поле боя стало последним пристанищем.
В годы войны исследования в морях прекратились – весь гражданский флот был отдан на военные нужды. Да и сами дальневосточные моря были небезопасны. Тем не менее институт занимался решением важных задач – фронту требовались консервы, концентраты, медикаменты. Ученые разрабатывали рецептуры и технологии переработки водорослей для производства йода. Незаменимым источником витаминов был жир морского зверя. Оперативно требовалось заменить на промысле сардину-иваси, которая к 1940-м годам ушла из наших морей, – это стало тяжелым испытанием для рыбного хозяйства всей страны.
После войны отраслевая наука смогла возобновить полноценные исследования в Тихом океане. В 1950-е годы была организована большая беринговоморская экспедиция, которая позволила поднять и исследовать мощный пласт биоресурсов. «Работы велись на нескольких судах, но все это был рыбацкий флот – своего у нас не было еще долгое время, – рассказала Елена Китаева. – Это были рыбацкие сейнеры, на которых работали ученые в качестве наблюдателей».
Экскурсия по истории института продолжается в зале южных морей, поскольку с 1968 по 1984 годы российские суда начали активно осваивать эти районы, спускаясь до Антарктиды. К тому времени у института уже появилось свое специализированное научно-исследовательское судно «Профессор Дерюгин», построенное для работы в далеких экспедициях. А география походов была самая обширная: северо-западная и центральная части Тихого океана, Индийский океан, район австралийского и новозеландского шельфов… Ученые исследовали запасы криля, тунца, китов и морзверя, экосистему течения Куросио, оценивали возможности пелагического тралового промысла и многое другое.
Больше трети карты Мирового океана, занимающей целую стену в зале музея, испещрено отметками о местах работы ученых и экспедиционных задачах прошлых лет. На этом фоне рассказ о современных маршрутах дальневосточного научного флота, ограниченного Японским, Охотским, Беринговым и Чукотским морями, невольно вызывает сожаление.
В зале южных морей можно увидеть представителей тропической флоры и фауны, привезенных сотрудниками института из экспедиций. Большой интерес вызывают и хранящиеся здесь книги, среди которых есть справочники – полевые определители экзотических рыб, вручную проиллюстрированные самими учеными. «В то время, когда даже пленочная камера еще была большой редкостью, каждый ученый желательно должен был обладать какими-то художественными навыками, чтобы быстро зарисовать пойманную рыбу и точно передать ее прижизненную окраску. Вот так и появлялись такие рукописные справочники в 70-е годы», – рассказывает об изданиях, хранящихся под стеклом одного из музейных стендов, сотрудник ТИНРО.
Стоит отметить, что долгое время, вплоть до 1975 года, институт располагался в самом центре Владивостока – в нынешнем здании музея им. Арсеньева, напротив правительства Приморского края. Здесь же для горожан был открыт биологический музей, где уже тогда были представлены многие из уникальных экспонатов нынешних экспозиций. На тот момент это был единственный биологический музей такого рода на Дальнем Востоке.
Переходим в 80-е годы, когда на помощь ученым пришел технический прогресс. В этом зале можно увидеть внушительных размеров аэрофотоаппарат, который в том числе помогал с воздуха фиксировать оперативную обстановку на нерестовых реках. Есть здесь и судовой прибор для определения солености воды, который также сложно назвать портативным. Для будущих поколений решили сохранить и технологические приборы, которые были на каждом рабочем столе ученого, – счеты и первые калькуляторы.
Здесь же, среди «динозавров» электроники, можно увидеть и настоящие кости млекопитающего, которого сегодня уже не встретишь в природе, – это череп морской коровы (стеллеровой коровы), «истребленной к 1768 году». Воссозданный облик животного можно увидеть в актовом зале на первом этаже ТИНРО. Но то муляж, а это – настоящие останки вымершего животного, которого сегодня посетителям музея приводят в пример, рассказывая о хрупкости природы.
А вот витрина с пирамидой жестяных банок – это продукция и разработки ТИНРО 1940-1980-х годов, которые внедрялись на рыбозаводах Дальнего Востока. Рядом ценник торгового комплекса «Дары моря», также ушедшего в историю, – когда-то «кету – спинку» холодного копчения здесь можно было приобрести за 5 рублей 20 копеек за 1 кг. «На открытии нашего музея 10 лет назад семья бывшего директора института, Кирилла Ивановича Панина, передала нам коллекцию этикеток. Это позволило сделать такую интересную экспозицию», – поведала наш экскурсовод.
Тем временем мы подходим к залам, в которых рассказывается о современном состоянии института. Хотя, как верно заметила Елена Китаева, все меняется очень стремительно и эти факты уже сами уходят в историю, но все равно здесь можно получить представление о направлениях работы института, которые в последние десятилетия остаются для него центральными. Среди них, конечно, марикультура. Активно она начала активно развиваться с 1960-х годов, и ТИНРО стал одним из основоположников этой отрасли на Дальнем Востоке. Уже появился в музее и отдельный стенд, посвященный новому подразделению ТИНРО – инновационному научно-производственному центру марикультуры на острове Попова, который был открыт в 2019 году.
Кроме того, в Лучегорске продолжает работу научно-исследовательская станция ТИНРО, специалисты которой занимаются селекцией и разведением гибридных форм рыб. Параллельно с этим институт разрабатывает современные рецептуры кормов для аквакультуры.
Отдельные экспозиции посвящены технологиям биопрепаратов – это знаменитые БАДы ТИНРО, известные сегодня не только в России. Рассказывается здесь и об истории лососевых исследований на Дальнем Востоке. Отдельная программа, посвященная этому направлению, появилась еще в 70-х годах и продолжается до сих пор, оставаясь для института одним из важнейших направлений работы.
Не могли мы пройти мимо еще одной гордости Морского музея ТИНРО – гигантского экспоната, расположившегося рядом с экспозициями, которые рассказывают об исследованиях северных морей. «Это не ребро кита, как вы подумали, а «всего лишь» фрагмент его челюсти», – отвечает на мой удивленный вопрос представитель института. По ее словам, в интернете можно прочитать, что такая редкая кость хранится лишь в ПИНРО – нижнюю челюсть синего кита еще называют одной из достопримечательностей Мурманска. Но оказывается, что и дальневосточным ученым повезло в свое время поднять из моря столько редкий «улов». Долгое время этот экспонат хранился в океанариуме ТИНРО на улице Батарейной, в районе владивостокской набережной.
Экскурсия по историко-биологической экспозиции Морского музея ТИНРО завершается в современном лекционном зале. Здесь бывает разнообразная публика – от воспитанников подшефного детского сада до членов международных делегаций. Поэтому в залах музея организуются тематические мероприятия, посвященные самым разным темам и событиям.
Наталья СЫЧЕВА, газета «Fishnews Дайджест»
